Ко Дню Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов
Амир Джабраилович Амаев. Мы тогда жили по принципу "сначала другим, потом себе", потому и выиграли (2015 г.)

22 июня 1941 года я защищал диплом в Махачкалинском механическом техникуме. Как узнал о начале войны, так сразу решил идти на фронт добровольцем. Многие из нас горели этой мыслью: кто-то хотел в авиацию, кто-то во флот. Но нас не взяли, объяснив это необходимостью научно-технических кадров для страны, и по направлению техникума нас всех отправили работать на военный завод № 182 по изготовлению торпед.

В феврале 1942-го я все равно ушел добровольцем. Сначала попал в Махачкалинское пехотное училище, эвакуированное в Грузию. Потом в военное училище, где впоследствии в качестве командира я стал готовить будущих офицеров. Когда немцы захватили Ростов-на-Дону и начали стремительно продвигаться к Владикавказу, в зону военных действий приехал Берия: ему было поручено не допустить прорыва врага к каспийской нефти и богатствам Кавказа.

Он приказал: "Костьми лечь, а немцев в Грузию не пропустить!"

— Не пропустили?..

— Да,  мне довелось  поучаствовать в боях под Моздоком. Очень тяжелые были бои! Они шли с августа 1942-го по январь 1943-го. К Новому году мы пленили немецких танкистов. Они разрисовали лица свастикой, запаслись кучей еды — так собирались отмечать праздник. Да не довелось!

— В боях под Моздоком Вы попали в плен. Как удалось спастись?

— Благодаря нашим родным советским людям! Я помню, как командующий армией Гречко скомандовал: "Зарыться в землю! Идет танковая дивизия "Адольф Гитлер"". Прямо у моего окопчика развернулся немецкий танк, почти закопав меня землей. За ним последовал бронетранспортер. Меня прекрасно видели, и я ожидал выстрела, но… был пленен.

Пленных угнали в Ставропольский край. В селе Рог нас, 17 человек, поместили в сарай ожидать своей участи. Ею, несомненно, был расстрел. Когда нас выводили, я был последним и каким-то чудом смог незаметно прошмыгнуть в следующий сарай. Он стоял совсем рядом. Там кормились лошади. И добрый конюх не побоялся спрятать меня в кормушке. Засыпал всего кормом и подпустил лошадей! Когда немцы пересчитали всех пленных, хватились одного пропавшего и с руганью ворвались к конюху. Но… никого не нашли. Трупы шестнадцати расстрелянных кинули потом в речку Черную. Семнадцатым должен был быть я.

На войне люди старались помогать друг другу. Хотя предатели тоже были… Во время ожесточенных боев в Краснодарском крае меня тяжело ранило: разрывная пуля угодила в правый карман шинели. Там находился трофейный пистолет с двадцатью патронами. Все они разорвались. Боль была дикая! Я оказался весь напичкан свинцом. Это произошло в станице Неберджаевской. Немцы, находясь на противоположной стороне реки, кидали в меня мины. Я полз в сапогах, полных крови. Около меня упало шесть мин, и ни одна не разорвалась! Это не чудеса. Это советские военнопленные, которых заставляли работать для обеспечения фашистских войск, не заряжали снаряды, выпуская брак. Вот даже откуда помощь поступала!

Меня потом подобрали санитары и отправили в госпиталь. Пришлось перенести три операции.

В Махачкале меня оперировал известный профессор Цанов, ученик академика Бурденко. Ногу разрезал от колена до паха под местным наркозом, а потом сказал: "Да, такого в своей хирургической практике я еще не видел!"

"Чистил" меня больше трех часов, но более пятидесяти осколков остались в ноге и до сих пор дают о себе знать. После этого война для меня закончилась. Через полгода, на костылях, я вернулся в родное село. Долго не мог ни на коня сесть, ни в горку подняться…

— Но это не помешало Вам после войны покорить главную вершину в своей жизни - научную.

— Окончив МИФИ, я попал по распределению к широко известному сегодня ученому И.В. Курчатову. Хотя тогда он был засекречен. А вместе с ним и весь наш коллектив. Я впервые в СССР исследовал природу металлического облученного урана. Позже за свою научную деятельность был удостоен нескольких премий, в том числе Ленинской и двух Государственных. Знаете, я ведь свою книгу "От вершин Дагестана к вершинам науки" всем друзьям раздал, в библиотеках она есть (даже в Библиотеке Конгресса в США), а себе оставить забыл, а во время войны пенсию по ранению получать отказался: перечислял ее в Фонд обороны. И об этом никогда не жалел: мы тогда жили по принципу "сначала другим, потом себе", потому и выиграли.

Отрывки из книги "Говорят герои Великой Победы. Диалог поколений."  – Москва, 2010, ЗАО "СВР-Медиа", с.108-111